Назад из СССР. Лимитрофы и заразный прибалтийский синдром

Накануне 80-летия Великой Победы по многим телевизионным каналам активно демонстрировались документальные фильмы, с экспертными комментариями, о поддержке Западом антисоветских-русофобских организаций. Прежде всего, в республиках Прибалтики, хотя так или иначе затронуты были все «колонии бывшей российской империи».

Однако один важнейший геополитический аспект в этой тематике остался «за кадром»… Прежде всего, лишь вскользь упоминалось, как в июле-августе 1940 года эти республики, в соответствии с легитимными решениями своих парламентов, входили в состав СССР.



Между тем, их вхождение в состав Советского Союза предопределило отнюдь не пребывание военных баз в Прибалтике с ноября-декабря 1939 года. И даже не опасения немецкой оккупации. Куда важнее был сам факт резко ухудшавшейся социально-экономической ситуации в этих республиках.

Когда-то Ленин вместе с Троцким, не стесняясь, называли их лимитрофами – заведомо сателлитными окраинами бывшей империи. Но слишком многое изменилось в обширном балтийско-атлантическом бассейне из-за начала Второй мировой войны и нарастания военной конфронтации.

Так, экспорт прибалтийских стран – более чем на 80% аграрный – упал более чем в 2,5 раза только за период с сентября 1939 г. по май 1940 г. А быстрый рост цен на импортируемые Прибалтикой товары вынудил прибалтов, из-за обвала экспортных доходов, к лету 1940-го фактически прекратить импорт из всех стран, кроме СССР.

Экономика Латвии, Литвы и Эстонии тогда не встала только благодаря срочным советским товарным поставкам и целой серии тарифных и налоговых льгот со стороны Москвы. Начиная с поздней осени 1940-го для будущих новых союзных республик резко подешевело всё: начиная от нефти и нефтепродуктов и кончая оборудованием, металлопродукцией, лесоматериалами и товарами повседневного спроса.

При этом все поставки осуществлялись, в большинстве своем, по низким ценам и с бартерной оплатой не раньше середины 1941 года. Прибалтийские же продукты ввозились в СССР с октября-ноября 1939-го по завышенным ценам, причем эти преференции были отменены только в ноябре 1940-го, то есть через три месяца после вхождения прибалтов в состав СССР.

Шведские, финляндские, датские и даже германские СМИ справедливо отмечали в тот период, что СССР своей торговой политикой фактически спас Прибалтику от банкротства. Естественно, что такая ситуация весомо и в короткий срок повысила авторитет и влияние СССР в регионе.

В то время никого не удивило, что фактически прогерманским правительствам трёх стран в июне 1940-го пришлось уйти в отставку. Однако причиной для признания новых республик в составе Союза ССР это отнюдь не стало.


Но 14 июля 1940 года одновременно в Латвии, Литве и Эстонии прошли парламентские выборы, на которых уверенную победу одержали просоветские Союзы трудового народа (СТН), возглавляемые местными компартиями. За СТН было отдано минимум 80% голосов. А за Союз митинговали и Рига, и Вильнюс, и Таллин — давно доказано, что приведённые фотографии отнюдь не постановочные.


Уже 21-22 июля было провозглашено создание Латвийской, Литовской и Эстонской ССР, и они вскоре обратились с просьбой о присоединении к Советскому Союзу. 3-6 августа 1940 года вступление новых республик в состав СССР было оформлено официально.


Для сторонников левых сил, прежде всего коммунистов, происшедшее было восстановлением исторической справедливости, попранной интервентами в Прибалтике в 1918–19 годах. Что же касается послевоенной ситуации, в тех упомянутых нами фильмах «опущено» едва ли не главное – по сути, лояльное отношение местных и общесоюзных властей к последующей реанимации в регионе антисоветского и прямо русофобского сепаратизма.

Придётся напомнить, что в материалах Мюнхенского института по изучению культуры и истории СССР, который существовал с 1951 по 1973 гг., особо отмечается не только ослабление с середины 1950-х годов контрольно-регулирующих функций общесоюзного центра. Такая лояльность сочеталась с «мягкой» политикой по-своему легендарных «оттепельных» 60-х годов в отношении нелегальных сторонников независимости прибалтийских республик.

Стоит ли сомневаться, что подобная практика зацепила и иные национальные республики СССР. И дело было даже не в том, что СССР так и не среагировал на то, что де-юре советский суверенитет в республиках Прибалтики изначально не признавали – вплоть до распада СССР в целом ряде стран.

Тем временем, как следует из материалов КГБ, как в Прибалтике, так и на западе Украины постепенно расширялись подпольные сепаратистские группы. А их идеи, удивительно схожие с теми, что пропагандировали «повстанцы» в 1956 году в Венгрии и в 1968-м в Чехословакии, стали активнее проникать не только в местные СМИ, но также и в местные органы власти, в научное сообщество, в театральную и художественную среду.

Согласно уже более современным – уже 2011 и 2014 годов, исследованиям МГИМО и Пензенского университета о советской оккупации Прибалтики, ХХ съезд КПСС «активизировал националистические настроения в регионе, рост протестов против «русификации», вовлечение в «теневую» оппозицию значительного количества людей».


Политологи и специалисты по международному праву отмечают, что, осудив культ личности Сталина, Москва тем самым осуждала и его политику в отношении Прибалтики». Показательно, что в те годы даже на собраниях в колхозах и на предприятиях «Прибалтики вполне серьёзно обсуждался вопрос о действиях в случае аналогичных венгерским событий». Кроме того, отмечалось, что заметно «возросло хищение оружия в воинских частях».

В свою очередь, массовая амнистия середины 1950-х годов позволила «большей части оставшихся повстанцев и их новым союзникам переходить к «мирным» методам борьбы». Отмечено также, что с конца 50-х – середины 60-х гг. в Прибалтике начали действовать сразу ряд подпольных организаций националистического толка.

Среди них выделялись «Национальный народный фронт Литвы», «Свободная Литва», «Союз молодежи Латвии», «Союз эстонских борцов за свободу», «Союз эстонских националистов», «Балтийско-латышская федерация», которые при полном попустительстве компетентных органов вышли из подполья уже с 1987-88 годов, то есть ещё до распада Советского Союза.

Извне прибалтийский сепаратизм подогревали, напомним, резолюции Консультативной ассамблеи Совета Европы от 29 сентября 1960 г. и Европейского парламента от 13 января 1983 г., требующие международного непризнания советского статуса Эстонии, Латвии, Литвы и большей поддержки тамошних сепаратистских группировок.

Против подобных тенденций, которые заметно усиливались уже в «застойные» 70-е годы и позже, действенных мер по линии КГБ-МВД не предпринималось. Например, были проигнорированы или спущены на тормозах обращения парторганизаций ряда промышленных предприятий и районов Риги, Вентспилса, Раквере, Тарту, Вильнюса и Шауляя.

В начале 80-х гг. они направили серию коллективных писем в ЦК КПСС, информируя о появлении в республиках Прибалтики новых националистических групп, развитии антисоветских настроений и подспудной русофобии в регионе. Партийные руководители из Риги, Вильнюса и Таллина не раз предлагали усилить противодействие столь тревожным трендам.

Однако никакого внятного ответа не последовало ни из компетентных органов, ни тем более из Политбюро ЦК КПСС. Документально зафиксировано, что реакцией первых лиц, и прежде всего, уже несколько позже, Горбачёва, Лигачёва и Яковлева, на это, как правило, было: «Перебесятся, успокоятся!»

Тем не менее все руководители республиканских парторганизаций, занявшие свои посты ещё при Брежневе и его первых преемниках, получили отставку незадолго до распада СССР. Вряд ли такая политика союзного «Центра» имела место только «по недомыслию».